• Главная
• Информация
• Сми о нас
• Драма в стиле «Equus»

Драма в стиле «Equus»

Переносить на подмостки театра имени Ф. Достоевского мировые и европейские сенсации стало для его директора Якова Горельникова своеобразной визитной карточкой. Но это не провинциальный апломб и желание угнаться за веяниями западного авангарда. Уже не в первый раз сотворчество труппы с Михаилом Али-Хусейном превращает современные и не очень тексты в доверительный диалог со зрительным залом о вечном — одиночестве, любви, смысле бытия. 
На этот раз внимание творческого дуэта привлек Питер Шеффер — автор «Королевской охоты за солнцем», «Упражнения для пяти пальцев», «Черной комедии», «Любовного напитка». С 1956 года его пьесы завоевывают не только лондонские подмостки, но и переводятся на иностранные языки, их ставят знаменитые режиссеры.

Мировая слава пришла к Питеру Шефферу, уроженцу Ливерпуля и выпускнику Кембриджского университета (кстати, его брат-близнец Энтони тоже драматург), после создания «Амадея», благодаря которому автор стал обладателем многих престижных литературных наград, в том числе американской премии «Тони». Пьеса легла в основу сценария, по которому режиссер Милош Форман снял одноименный фильм, получивший восемь «Оскаров».

Что же касается «Эквуса», то эта пьеса, будь она человеком, переживала бы сейчас кризис среднего возраста. Ее шумный успех пришелся на начало семидесятых годов прошлого века. Тогда эксперименты в искусстве с фрейдистским психоанализом волновали человечество не меньше холодной войны. Впрочем, с тех пор глобальных проблем в мире не убавилось, но «Эквус» по-прежнему привлекает внимание театралов. Последний всплеск интереса был вызван успешным участием в прошлогодней лондонской постановке Дэниела Рэдклиффа — юного актера, прославившегося благодаря роли Гарри Поттера.

«Эквус» перерос свои рамки и, вобрав в себя лучшее из классики и добавив современных острых вопросов, стал родоначальником целого направления драматургии. Аллюзий в ходе просмотра пьесы в трактовке Али-Хусейна рождается предостаточно: от противостояния, к примеру, отцов и детей а-ля И. Тургенев до жестокой медсестры из кинофильма «Полет над гнездом кукушки» по роману К. Кизи. На сцене также часто цитируется Библия, как и раздаются из темных углов языческие песнопения, прославляющие не просто тотем лошади, а некое загадочное божество Эквус (в переводе с латыни — лошадь).

Впрочем, вот фабула. Юноша-конюх, некто Алан Стрэнг, сын респектабельной религиозной мамы-учительницы и благоразумного отца-атеиста, внезапно в одну ночь искалечил шесть лошадей. Зачем разбираться в истоках трагедии, когда есть законы? И суд присяжных приговаривает мальчишку к пожизненному заключению, но судья все-таки добивается медицинского освидетельствования подсудимого. Так встретились пациент и его врач — доктор Дайзерт, который и откроет нам, зрителям, бесконечный ирреальный мир подсознания Алана Стрэнга.

Постепенно, шаг за шагом, взламывается тонкая корка наносного разума, и сцену, и зал заполняют хаос и тьма подсознания. Но стоит мужественно принять этот вызов судьбы и договориться о совместном житии, и глубины бессознательного, инстинктивных импульсов станут не столь пугающи. Видимо, с этого договора и начинается взросление?
Но выдержал бы «Эквус» более тридцати лет постановок, не имей он социального подтекста? «...Все мы плывем на сумасшедшем корабле, думая, что нормальны» — эта цитата из текста ставит перед думающим зрителем неизбежные вопросы: что такое норма? кто определяет ее? кто дает на это право?

Михаил Али-Хусейн увидел в пьесе и воплотил на сцене вечный конфликт личности и общества, свободы и ограничений, желаний и законов. И вот взрослеющий Алан начинает у нас на глазах путь к той золотой середине, что оставит в нем индивидуальность и примирит со стандартом.

Диалоги доктора и пациента перерастают на сцене в противостояние двух героев, столкновение разных мировоззрений, что позволяет в полной мере насладиться игрой артистов, представляющих два поколения театра имени Ф. Достоевского — мэтра Федора Любецкого и выпускника актерской студии Юрия Шарымова. И в их поединке проигравших нет, московский режиссер одинаково доволен работой артистов, считая, что оба находят нужные интонации для контакта со зрительным залом.

Находка режиссера — органично вписавшийся в канву спектакля Хор, естественно ассоциирующийся с древнегреческой трагедией. Он без особых переодеваний постоянно видоизменяется, представляя то строителей-гастарбайтеров, то пациентов психиатрической лечебницы, то табун вольных скакунов, то, как и положено, глас Судьбы, временами даже обеспечивая передвижение декораций, из которых наиболее существенной является клетка, в остальном же сцена принципиально обнажена.

Пусть не покажется, что пьеса не вызывает положительных эмоций, режиссер придумал несколько сцен просто... комичных. Великолепен в эпизодической роли хозяина конюшни молодой актер Эльдар Вахитов, который не только рассмешил зал, но и заронил сомнение: а того ли поместили в сумасшедший дом?

Директор театра Яков Горельников и режиссер Михаил Али-Хусейн перед премьерой изрядно поволновались: утверждая, что пьеса адресована 17-летним, они с тревогой ждали ответной реакции. Но здесь театральные деятели со стажем ошиблись — аудитория спектакля оказалась намного шире. Высокая поэзия отношений, низменность страстей, тайны природы человеческих поступков, ложь и стремление найти потерянные идеалы — этот жесткий порой спектакль вызывает истинно человеческие реакции. Он и для сентиментального юного зрителя, и для эстета с высокими требованиями к театру.

Айгуль БИДАНОВА, «Казахстанская правда», 12 июля 2008 г.