• Главная
• Информация
• Сми о нас
• Уроки Достоевского

Уроки Достоевского

Режиссер-постановщик – заслуженный работник культуры Российской Федерации Владимир Дель, уже известный семипалатинскому зрителю и труппе театра оригинальными постановками в нем «Женитьбы Белугина» и «Квадратуры круга». В театре Ф.М. Достоевского сохраняется традиция сотрудничества с приглашаемыми на конкретные спектакли режиссерами. А стиль,  точнее – разнообразие стилей В. Деля, по мнению художественного совета и директора театра Я.В. Горельникова, как нельзя лучше соответствует цели – обращению к классике. Тем более – к столь сложным для прочтения вообще и драматургического – в частности, произведениям Ф.М. Достоевского.  В содружестве с художником-постановщиком Виктором Шмидтом и ведущим актером театра Андреем Глушковым, который вновь взял на себя музыкальное оформление спектакля, режиссеру удалось «пробиться к сердцу» (выражение Ф.М. Достоевского) зрителя.

…Потрясение. Вот ощущение, которое он испытал. Хотя на сцене – сюжет одного из самых широко известных  произведений писателя (благодаря его присутствию в программе курса литературы средних школ и экранизации романа), публика вслушивалась в каждое слово, испытывала душевное напряжение во всех ключевых мизансценах.

Жанр постановки, избранный сценаристом и режиссером спектакля, – фантасмагория. Что в переводе с греческого – причудливое бредовое видение. Или столь же фантастическое изображение, получаемое посредством оптических приспособлений. Но Владимиру Делю не потребовалось какое бы то ни было техническое, материальное приспособление, чтобы перенести зрителя в  ХIХ век и в Петербург, где жили персонажи Достоевского. Режиссер, напротив, отказался от временных и географических примет. Сверх условными декорациями, контрастными и обыденными, бесформенными костюмами в двух красках: белой и черной, но очень точными эмоционально-психологическими коллизиями, он придал спектаклю характер вневременной, вечной актуальности. В постановке, действительно, все внешнее, что может сопровождать жизнь человека, призрачно, угрюмо - фантастично. На фоне мрачного быта униженных нищетой людей, которая передана не иллюстративно- подробно, а несколькими неожиданными штрихами: беспорядочно-напряженным, суетливым и почти механическим движением  людей, единственной убогой посудиной, служащей на протяжении двух актов действа для многих целей, – на этом фоне предельно реалистично, явственно и отчетливо предстает главное.  Тяжкий труд заблудшей души. Процесс собственного открытия Божьей истины, мир человеческих страданий и понимание того, что лишь любовью и милосердием жив и богат человек.

Примечательно, что молодежная часть публики, уже приученная В. Делем к эксцентрике его постановок, по ходу первого акта в преобладающей тишине зала пыталась, было, посмеяться над неожиданными жестами, рывками, мимикой героев. Но вскоре и этот зритель осознал тщетность своей попытки развлечься. «Душа обязана трудиться» – напомнил мастерским, предельно   искренним воспроизведением мук Родиона Раскольникова и близких ему людей  творческий состав театра.

Он задействован полностью. Причем, по признанию режиссера, артисты соучаствовали и в выборе особых художественных средств, приемов и образов для современного, но точного, по Достоевскому, воссоздания слепка жизни, которая толкнула центрального героя к индивидуалистическому самоутверждению, к идеологии «наполеонизма». Рекордно короткому периоду репетиций до практической готовности спектакля способствовало постоянное творческое сотрудничество труппы с музеем Ф.М. Достоевского, где во всем царит аура этой гениальной личности. Были также встречи и беседы с клириком Воскресенского храма г. Семипалатинска отцом Виктором о том, что есть грех, искупление, наказание, то есть те мотивы, что звучат в романе, и посещение церкви актерами. Все это помогло им обрести такое состояние души, при котором их работа предстала не просто выходом на сцену, но актом высокого смысла, борьбы за чистоту и святость человеческой души.

Обращает на себя внимание потрясающая самоотдача каждого в актерском ансамбле. Начиная… от абстрактной фигуры старухи, в роли которой заслуженная артистка Казахстана Светлана Сергеевна Забелкина, не произнеся ни одного слова, утверждает в точном совпадении с Достоевским и с замыслом режиссера, свое человеческое право на бытие. А Людмила Владимировна Никонова – заслуженный деятель искусств Республики Казахстан (мать Раскольникова), Галина Герт (Катерина Ивановна) и их начинающие коллеги: Виктория Морозова (сестра), Елена Дручинина (Соня Мармеладова), – не щадя себя, на уровне высокой и убийственной тоски по утраченному родному созданию, создают лейтмотив спектакля – не о преступлении, а о Любви. Не может Раскольников «освободиться» от матери, сестры, Сони – от человечества. Ему было бы легко, если бы он их ненавидел и если бы они не любили его так сильно, что он, причинивший им столько неисчислимой боли, понимает, наконец: «Не старуху убил, мать свою убил!» «Человека в себе убил!» Весь тягостный путь души героя к этому осознанию не показывает, а воистину проходит на глазах зрителя совсем юный и не по годам мастерски зрелый Александр Сухов, исполняющий роль Родиона Раскольникова.

Антитезой, светлым противопоставлением мраку бесчеловечности звучит на протяжении всего спектакля живой голос чистой души. «Потрясающей находкой» называет режиссер, а вслед за ним и зрители Юлию Фоос – юную исполнительницу духовных, религиозных песен. Она, ее роль уличной нищей певицы, стала органичной и необходимой в сообществе персонажей спектакля, зовущего, несмотря ни на что к гармонии и любви.

Словом, нельзя не согласиться с мнением В. Деля:

– В Семипалатинске счастливым образом сложилось так, что и труппа театра, и зритель оказались способными к воспроизведению и восприятию образов и мыслей Ф.М. Достоевского. Причем таким образом, что мы не иллюстрировали роман «Преступление и наказание», а дали собственное видение трагизма его героев и поучительности уроков. На мой взгляд, театр выполняет присущую ему роль генератора, накопителя душевной энергии земли. Когда многолюдный зал безмолвно и напряженно-сосредоточенно внимает двухчасовому действу, понимаешь, что здесь происходит нечто большее, чем развлечение публики.

И еще. Почему именно роман «Преступление и наказание» стал очередной премьерой театрального сезона? – Говорит режиссер в заключение. – Не знаю, как у вас, а у нас, в России, суды буквально стонут от воплей матерей, бьющихся в истерике из-за несчастной судьбы детей, которые решают в какой-то момент переступить. Сын совершил преступление, а мать – в могилу.

Может быть, работа театра поможет, если не раскаяться уже состоявшимся «наполеончикам», то предотвратить появление новых. И одновременно понять деятелям большого государственного ранга и рядовым работодателям (как называют сейчас владельцев предприятий) необходимость проведения социально-ориентированной  политики. Дабы большинство людей возымели экономическую свободу, а не условия, в которых зреет потребность протеста.

Людмила ЧАСНЫК, «Рудный Алтай», 2008 г.